Совершенно замечательный человек

Вчера Николаю Николаевичу исполнилось бы 85 лет. Выдающийся онкоортопед, он был директором Российского онкологического научного центра им. Н.Н.Блохина РАМН с 1993 по 2001 г. Блестящий хирург и руководитель, основавший научную школу онкоортопедии, которая обладает крупнейшим опытом лечения более 10 тыс. пациентов с опухолевыми поражениями опорно-двигательного аппарата в России и странах СНГ. Коллектив был удостоен гранта Президента РФ по поддержке ведущих научных школ в 1997, 2000, 2003, 2006, 2010, 2012 гг. По инициативе возглавляющего научную школу ученика Н.Н.Трапезникова академика РАН и РАМН Мамеда Алиева в 2009 г. была создана «Восточно-европейская группа по изучению сарком» (East-European Sarcoma Group), основной задачей которой является улучшение качества оказания высокотехнологичной медицинской помощи больным саркомами костей, мягких тканей, а также научная и образовательная деятельность в этой сфере.
 


Простота – признак величия
Первое, что меня поразило при встрече с Николаем Николаевичем Трапезниковым, – смех. Я никогда не видел человека, который бы так смеялся. Его смех был слышен буквально на несколько этажей: задорный, добрый, могучий. И при этом несущий такую энергетику, что самому хотелось улыбаться и смеяться, хотя оснований для этого было достаточно мало.

В отношении работы Николай Николаевич был человеком строгим и абсолютно принципиальным. Ни малейших отклонений от того, что необходимо сделать, не допускал. И при этом был невероятно добр. С ним можно было разговаривать наравне, не чувствуя, что это крупный учёный, что это крупный руководитель. Он был достаточно прост в общении и с молодёжью контачил, мне кажется, с большим удовольствием.

Трапезников был уже заместителем директора института, правой рукой Николая Николаевича Блохина, когда я поступил в ординатуру Института экспериментальной и клинической онкологии – так назывался нынешний онкоцентр. Естественно, для меня и для всех молодых ординаторов Трапезников был бог и царь и являлся абсолютным руководителем в том смысле, что любые решения принимал только он. Блохин в то время был президентом Академии медицинских наук и нередко по роду своей деятельности длительное время отсутствовал, уезжал в командировки и львиную долю работы – организационной, учебной и т.д. – вёл Трапезников.

Уже потом, когда я стал заместителем Николая Николаевича, мы часто спорили, во многих вопросах расходились. Это накладывало определённый отпечаток на наши отношения, возникала некоторая напряжённость. Тем не менее я считал, что окончательное решение всегда должно быть за генеральным директором и мы, его помощники и заместители, должны оказывать ему всё необходимое содействие. Рабочие моменты никак не отражались на нашем глобальном отношении друг к другу. Абсолютно уважительное, доверительное отношение с его стороны ко мне и абсолютно такое же у меня к нему сохранялось всегда.

Его хватало на всё. Николай Николаевич являлся членом практически всех оргкомитетов международных конгрессов по костным опухолям, по молочной железе и очень достойно представлял нашу страну.

В отношениях со всеми без исключения людьми Николай Николаевич был простым и доступным человеком. Если бы вы не знали, что это академик двух академий, учёный с мировым именем, вы бы никогда не догадались, с кем имеете дело, настолько он был доступен и прост.

Причём общение с ним могло идти по целому кругу проблем, даже далёких от медицины. Мы с Николаем Николаевичем часто ездили вместе на охоту и на рыбалку. Там ты забываешь, что это твой руководитель, твой начальник и что ты должен испытывать к нему некий пиетет.

Простота – признак величия личности. Закомплексованные люди, слабые по сути своей, не способны на подобное общение. Его могут себе позволить только гиганты, каким и был Николай Николаевич Трапезников.

Мы несём те знамёна, которые нам передали Николай Николаевич Блохин и Николай Николаевич Трапезников. Что-то пытаемся создавать, модернизировать, но идеологически мы продолжаем их дело.

Николаю Николаевичу очень повезло – у него была прекрасная семья, столпом которой являлась Маргарита Фёдоровна. Всё в доме держалось на ней, и Николай Николаевич отдавал ей должное, уважал её бесконечно и любил. У них всегда было невероятно приятно находиться./

Никто и никогда не чувствовал себя у Трапезниковых гостем. Создавалось впечатление, что тебя ждут всегда, непрерывно, и наконец-то ты пришёл. Маргарита Фёдоровна и сейчас очень достойно и красиво несёт имя Николая Николаевича и память о нём.

Нельзя не сказать ещё об одном замечательном качестве Николая Николаевича. Он удивительным образом умел воспитывать молодёжь. Под его руководством защищено много докторских диссертаций и выпущено монографий, которые и сегодня имеют колоссальное значение, определяют педагогические разделы в онкологии. На книгах Николая Николаевича учатся будущие врачи.

Сегодня ученики Трапезникова возглавляют важнейшие, сложнейшие, стратегические направления в онкологии, о которых 10 лет назад мы даже не мечтали. Они создают шедевры, которые никто не может повторить в мире. Мне кажется, это лучшее доказательство того, что дело Николая Николаевича Трапезникова живёт.

Михаил ДАВЫДОВ,
директор РОНЦ
им. Н.Н.Блохина РАМН,
академик
РАН и РАМН.

Всегда быть первым
Я потомственный ортопед, мой папа заведовал кафедрой ортопедии и травматологии в Баку, и я всю жизнь занимался этой проблемой. Меня очень интересовала проблема опухолей костей, а большего авторитета в стране, чем Николай Николаевич, не существовало. Он всегда выступал концептуально, считая, что опухоли костей – болезнь не хирургическая, а более глобальная и мульти-дисциплинарная. И такой его подход к проблеме меня очень увлёк. Я почувствовал своё призвание как хирург-онкоортопед. Горжусь тем, что я его ученик.

У него был колоссальный талант учителя, руководителя и администратора. Безусловно, стоять рядом с Николаем Николаевичем, учиться у него дано было не каждому, но мне повезло. Он научил меня, например, таким огромным операциям, как межподвздошно-брюшная ампутация. До онкоцентра я даже не мечтал, что мне выпадет возможность выполнять операции такого объёма. Благодаря Николаю Николаевичу сегодня подобные сложнейшие операции стоят на потоке, их выполняет старший научный сотрудник. В этом большая заслуга школы Трапезникова.
Помню, как он выходил из операционной, и раздавался его звонкий смех! Смех Трапезникова помнят все. Он смеялся настолько искренне и умиротворяюще, что, услышав его, становилось понятно: директор в хорошем настроении, пациенту будет легче, окружающие могут быть спокойны. Правда, если Николай Николаевич был чем-то недоволен, если он крикнет в коридоре, до последней палаты пробежит холодок. Он привык всегда быть первым. Он был лидером. И в своей специальности шёл впереди всей страны. Ставил очень высокие задачи и решал их. Николай Николаевич совершенно на равных чувствовал себя с представителями европейских школ, с которыми мы общались в командировках за границей.

Мамед АЛИЕВ,
заместитель директора РОНЦ
им. Н.Н.Блохина по научной
и лечебной работе,
директор Института детской
онкологии и гематологии
РОНЦ им. Н.Н.Блохина,
академик РАН и РАМН.

Труды и мысли учёного
Николай Николаевич Трапезников разработал новаторское направление лечения остео-генной саркомы: регионарную химиотерапию, при которой лекарство вводится через сосуды, снабжающие опухоль. Выполнена целая серия прекрасных работ на эту тему.

Мало кто из учёных может гордиться тем, что первым в мире внёс одновременно идейный и практический вклад в методику лечения онкологического заболевания. Николай Николаевич подошёл к решению проблемы комплексно, подключив и морфологию, и биохимию.

Ещё и сегодня многие пишут докторские диссертации по материалам, которые накопил Николай Николаевич. Кому-то приходит идея посмотреть, как это развивалось, и они черпают мысли из работ Трапезникова.

У Трапезникова всегда был огромный интерес к науке, но его подход был такой: не писание диссертаций, а развитие медицины. Он был не только блистательный врач, но и настоящий учёный.

Михаил ЛИЧИНИЦЕР,
заместитель директора РОНЦ
им. Н.Н.Блохина,
академик РАН.
 
 
Лечитесь у Трапезникова!
Один из ведущих мировых специалистов по костной патологии профессор Коц из Австрии говорил пациентам из России: «Уезжайте домой, лечитесь у Трапезникова, лучше, чем он, мы всё равно вам не поможем». Такие же разговоры были в онкологических центрах Израиля и США.
Он консультировал сына Эдварда Кеннеди, которому было в то время 16-17 лет. У мальчика начиналась саркома кости. Кеннеди попросил консультацию Трапезникова. Решался вопрос – какую химиотерапию и какой объём операции надо делать на ранних этапах.

Потом мы этого парня встретили, он работал помощником у своего отца. Эдвард Кеннеди подарил Трапезникову бюст Джона Кеннеди, который сейчас стоит в приёмной Давыдова. Трапезников встречался с очень многими известными людьми, например с Че Геварой, который был у них дома.

Август ГАРИН,
доктор медицинских наук,
профессор.

Он не делил больных на богатых и бедных
Николай Николаевич всегда и со всеми был на равных, ко всем относился исключительно доброжелательно: будь то министр или водитель. Онкоцентр являлся его родным домом и все, кто в нём работал, были членами его семьи. Приходя на работу, Николай Николаевич обязательно говорил с лифтёром, с уборщицей, с нянечкой, узнавал, как дела, интересовался здоровьем. Обладая феноменальной памятью, он не только знал, кто чем живёт, но помнил все их дни рождения.

Трапезников не делил больных на богатых и бедных, известных и простых. Если видел, что пациент перед операцией нервничал, старался поговорить с ним, ободрить, рассказать анекдот, поднять настроение.

Однажды Николай Николаевич сделал небольшую операцию Устинову, тогда министру обороны СССР, – удалил липому. Некоторое время спустя Устинов спросил меня:

– Евгений Иванович, слушай, где ты нашёл такого профессора. Он кто, твой друг?

– Да, Дмитрий Фёдорович, – говорю я, – это мой друг.

– Хороший врач, – отвечает Устинов. – И как человек – совершенно замечательный!

Евгений ЧАЗОВ,
генеральный директор
Российского кардиологического
научно-производственного
комплекса,
академик РАН и РАМН.