Вы здесь

Уйти от реальности

 Почему профессия врача становится всё более дефицитной?

Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) проводит мониторинг рынка труда для определения потребности экономики в квалифицированных кадрах. По данным на начало марта 2020 года, самые дефицитные в России профессии - инженер, учитель и врач.

 

Логика подсказывает, что самый простой способ решения этой проблемы - увеличить подготовку дефицитных специалистов, то есть открыть дополнительные места в вузах. Однако, как показывает практика, такая логика не работает (или, пользуясь терминологией одного бывшего высокопоставленного чиновника Минздрава России, «это не взлетит»): число выпускников медицинских университетов и число молодых специалистов, пришедших на работу в год выпуска, весьма существенно разнятся. Что толку тратить дополнительные деньги на шестилетнее обучение тех, кто               простится с медициной, не успев познакомиться с ней? Может, лучше проанализировать, почему так происходит, и устранить препятствия на пути  студента к его будущей профессии?        

 

 Нет риска - нет проблем

 

Заведующий эндоскопическим отделением Новосибирской областной клинической больницы, профессор кафедры госпитальной и детской хирургии НГМУ, доктор медицинских наук Евгений Дробязгин за двадцать лет работы в профессии сформулировал главные, по его мнению, принципы, которым необходимо следовать хирургу.

 

Первый принцип: клинически мыслить и не преувеличивать значение диагностических технологий. Назначая пациенту то и или иное исследование, всегда думай, зачем тебе нужны именно эти результаты, как они помогут разобраться в данной ситуации. Второй принцип: перед операцией хирург может волноваться, но не вправе бояться. Заходить в операционную с чувством страха - значит, заведомо программировать себя на неудачу.     

 

Эти советы опытный доктор обязательно даёт своим будущим коллегам - студентам и ординаторам. Но, как признаётся профессор Дробязгин, год от года аудитория его слушателей уменьшается.

 

- Почему?

 

- Потому что снижается интерес выпускников медуниверситета к «высокорисковым» специальностям - хирургии, акушерству, анестезиологии-реаниматологии. Эти специальности в последнее время явно уступают по популярности тем направлениям медицины, где врачу обеспечена более спокойная жизнь без ночных дежурств, физически тяжёлой работы и вероятности скорого эмоционального выгорания. К примеру, число желающих учиться в ординатуре по дерматологии и косметологии постоянно растёт, в то время как по хирургии - уменьшается. Огорчает и другое: немало ребят после первого и даже второго года обучения в ординатуре разочаровываются в выбранной профессии и уходят из медицины вообще. Нести такой груз ответственности перед обществом, какой несут врачи, готов не каждый человек.

 

- Евгений Александрович, но ведь этот «груз» всегда был велик. Отчего же, по-вашему, именно сейчас большое число людей с дипломами врача идут куда угодно, только не в здравоохранение? И почему происходит смещение интереса в сторону более «комфортных» специальностей?

 

- На протяжении последних двадцати лет внутри системы здравоохранения постоянно идут реформы. Честно говоря, мы уже привыкли к тому, что живём в эпоху непрекращающихся перемен. Правда, хотелось бы  понять, в каком направлении мы идём и что хотим получить в итоге, но ответа нет. Это - внутренние вызовы, с которыми нам приходится иметь дело.

 

Гораздо страшнее внешние вызовы, а именно - отношение социума к системе здравоохранения и к медработникам. И здесь, к сожалению, можно говорить о настоящей травле. То, что о нас и нашей работе сообщают, и как нас оценивают средства массовой информации и пользователи социальных сетей, на самом деле доставляет гораздо больше неприятностей, чем любые тектонические сдвиги внутри самой отрасли. Не потому, что мы не любим правды, и нам стыдно за свои ошибки, а потому что реально нет в медицине такого количества ошибок, как об этом трубят журналисты.

 

Если врачи моего поколения и ещё более опытные доктора уже научились отличать борьбу СМИ за справедливость от откровенного хайпа ради хайпа, то наши молодые коллеги оказались к этому не готовы. Придя в профессию с иллюзией, что у общества всё ещё есть пиетет перед врачом, они, начитавшись интернета и насмотревшись телевизионных сюжетов,  столкнулись с грубой реальностью и предпочли не окунаться в неё. 

 

 «Кина не будет»?  

 

 - Вас и других опытных докторов кто-то научил стрессоустойчивости, в больнице работают конфликтологи?

 

- Это было бы неплохо, но, к сожалению, специалистов в сфере именно медицинской конфликтологии, насколько я знаю, в принципе нет. Поэтому полагаемся на свой накопленный жизненный опыт.

 

Хотим мы того или не хотим, но должны иметь дело с любой категорией пациентов, профессия не даёт нам права выбора. Поэтому я постоянно напоминаю сотрудникам нашего отделения: никогда, ни при каких обстоятельствах в конфликт ни с кем не вступаем, как бы нас ни провоцировали, и как бы ни хотелось ответить обидчику.

 

Когда на консультацию или на исследование приходит пациент, который заранее начитался в интернете информации о своей болезни и её лечении, или ещё хуже - заведомо заряжен на конфликт, потому что как раз накануне по телику рассказали про очередных «врачей-убийц», он начинает с порога говорить с тобой требовательным тоном, демонстрировать угрозу. Если мы понимаем, что человек эмоционально не готов ни к разговору, ни к принятию решения о своём лечении, врач вправе сказать: «Я вижу по вашему поведению, что вы сегодня не совсем настроены беседовать. Давайте вернёмся к этому разговору завтра».

 

Мы для себя выбрали такую тактику. Как реагируют пациенты? По-разному. Но большинство из них такой поворот событий отрезвляет, они начинают вести себя по-другому. А как только ты попытаешься повысить голос и начнёшь доказывать пациенту свою правоту, окажешься заведомо не прав.  

 

Этого нельзя делать ещё и потому, что у россиян стало модным записывать на диктофон и снимать на телефон разговор с врачом, особенно в спорных и конфликтных ситуациях, чтобы затем выкладывать запись в интернет.

 

- Вы считаете это нормой и правом пациента?

 

- Как раз наоборот, я так не считаю. Мне самому приходилось бывать в такой ситуации, когда пациент пытался, не предупреждая меня, скрытно вести видеозапись нашей беседы. Я заметил, что человек не просто держит в руке телефон, а старается направить камеру в мою сторону. Попросил его выключить телефон, прежде чем мы продолжим разговаривать. При этом я сослался на своё право отказаться от участия в видеосъёмке.

 

Но есть ли на самом деле у врача такое право? На этот вопрос я не смог найти ответа. Больничные юристы говорят, что медработник имеет право отказаться от аудио- и видеосъёмки. А пациенты возражают: «Мы же снимаем наши разговоры с инспектором ГИБДД, чем вы отличаетесь?»

 

Думаю, что выскажу общее мнение профессионального врачебного сообщества: необходимо решить этот вопрос на законодательном уровне, дав однозначные трактовки прав, обязанностей и ответственности медицинской организации, врача, пациента, представителей средств массовой информации, блогеров и т.д. в ситуациях, когда кто-либо пытается вести явную либо скрытую аудио- и видеосъёмку в лечебном учреждении.  

 

- Если законодатель воспротивится и встанет на защиту пациента, сказав, что видеосъёмка - это его гарантия от некачественно оказанной медицинской помощи, то я бы предложила такой вариант: установить видеокамеры в лечебных учреждениях централизованно - в зоне регистратуры, в кабинетах консультативного приёма, диагностических кабинетах, операционных. При возникновении претензии пациента к качеству оказания медицинской помощи по запросу проверяющих органов или следствия эту видеозапись можно извлечь с сервера и предоставить.

 

- Теоретически такое возможно. Но практически, наверное, будет сложно, потому что это дополнительные финансовые затраты лечебных учреждений на приобретение видеокамер и хранение записей на сервере в течение какого-то срока. Хотя, согласен - это в итоге обойдётся дешевле, чем финансовые, моральные и репутационные потери, которые лечебные учреждения несут сейчас из-за конфликтов с пациентами.

 

Кстати, видеопротоколирование в медицине правильно не только потому, что может послужить для защиты врача в суде, но и просто потому, что это  дисциплинирует нас. К примеру, мы ведём видеопротоколы эндоскопических исследований и операций, поэтому можем взять любой файл и проанализировать собственную работу: не слишком ли мы спешили, достаточно ли тщательно выполнили каждый этап обследования и лечения.

 

К тому же, не будем забывать, что у пациента есть право на второе мнение, и многие клиники сегодня даже предоставляют эту услугу, как платную. А значит, всё больше пациентов будут обращаться к нам с просьбой предоставить видеопротокол выполненного им вмешательства.

 

 Интернет - наши «университеты»

 

- В числе поправок, внесённых в Конституцию России, есть слова о формировании культуры ответственного отношения граждан к своему здоровью. Прежде в основном законе страны такой строчки не было. По-вашему, это на что-то повлияет?

 

- Я бы говорил о более приземлённых вещах, а именно о культуре не только отношения граждан к своему здоровью, но и к доктору. К сожалению, надо признать, что манера общения пациентов с врачами стала недопустимой. Между тем, везде и всюду нам говорят исключительно о необходимости следовать нормам врачебной этики, упуская из виду необходимость говорить о нормах этики для пациентов.

 

Многие из них считают себя абсолютно вправе устроить врачу экзамен. Вот пример из моей практики. Пришла пациентка на эндоскопическое исследование и начала задавать мне вопросы про биопсию. Как потом выяснилось, женщина заранее что-то где-то прочла, явилась на приём «подкованная» и решила проверить уровень моих знаний. Поскольку я об этом ещё не догадывался, то начал ей подробно объяснять: в такой-то клинической ситуации нужно брать биопсию, а в данной ситуации, касающейся вас, мы биопсию брать не будем, потому что в этом нет необходимости. И вдруг она произносит фразу: «Правильно».

 

То есть человек, который не имеет медицинского образования и, скорее всего, пользовался поисковыми системами в интернете, совершенно спокойно экзаменует профессора, как маленького мальчика. Чтобы поставить её на место, пришлось задать вопрос «на поражение»: «Учитывая высокую степень вашей осведомлённости и невысокий уровень доверия ко мне, как специалисту, как вы думаете, какое решение мне следует принять: проводить ли вообще данное исследование вам или отказаться?» И ведь это не один такой человек, их много и становится всё больше.   

 

Мы коснулись ещё далеко не всех причин, которые превратили профессию врача в одну из трёх наиболее дефицитных в нашей стране. Очевидно также, что не все эти проблемы нуждаются в решении на уровне законодательной власти, какие-то из них в компетенции федерального Минздрава или наших профессиональных ассоциаций. Но если без конца только перечислять проблемы, ничего не предпринимая, то уже завтра наша профессия окажется номером один в анти-рейтинге популярности.   

 

Подготовила Елена БУШ, обозреватель «МГ».

 

Издательский отдел:  +7 (495) 608-85-44           Реклама: +7 (495) 608-85-44, 
E-mail: mg-podpiska@mail.ru                                  Е-mail rekmedic@mgzt.ru

Отдел информации                                             Справки: 8 (495) 608-86-95
E-mail: inform@mgzt.ru                                          E-mail: mggazeta@mgzt.ru