Самый справедливый судья – совесть

Этот девиз был кредо жизни учёного и врача Иосифа Кассирского
 

Научный багаж

Научные открытия этого врача столь значительны и объёмны, что на краткое изложение претендовать не могут. Назовём лишь те, без которых наша медицина ещё долго оказалась бы беспомощной. Прежде всего это относится к диагностике и лечению болезней крови. Кассирский – автор науки о лейкозах. Он изучил их дифференциальную диагностику, определил классификацию лейкемоидных реакций. Впрочем, приведём слова ближайшего ученика И.Кассирского и его преемника академика РАМН А.Воробьёва: «Гематология, которую мы сегодня в нашей стране знаем, началась с трудов Кассирского». Параллельно он по праву считается основоположником в СССР клинической фармакологии. Разработки И.Кассирского в области химической и гормональной терапии широко применяются и в современной медицине. Его перу принадлежит первая в стране монография «Очерки рациональной химиотерапии». И это только одна из 30 монографий, воплотивших научные разработки учёного.

Несомненно, И.Кассирский прежде всего был гематологом. Но одновременно Иосиф Абрамович увлечённо занимался ещё и кардиологией и ревматологией, ввёл в практику целый ряд инструментальных и звуковых методов исследований пороков сердца. По отзыву своих коллег он также был великолепным инфекционистом, прекрасно разбирался в тропической медицине и разработал точный и безопасный способ диагностики висцерального лейшманиоза, получивший мировое признание.

Два факультета сразу

Бытует мнение, что такой разброс интересов даже в области одной науки не в пользу отдельных её направлений. Вопрос спорный. Вспомним хотя бы широту интересов Леонардо да Винчи или Спинозы. Вероятно, всё же такая многовалентность учёного зависит от способностей человека и от того, как складывается его жизнь. Многие ли из нас ещё в школьные годы, особенно живя в далёкой провинции, читали Платона или того же Спинозу? А Иосиф увлекался этими и другими корифеями средневековья, не говоря уж о русской классической литературе. И когда он, золотомедалист, окончил школу, ему не просто было решить, куда пойти учиться. С одной стороны, влекла литература, с другой – сознание, как катастрофически недостаёт врачей в городе, откуда он родом, склоняла к медицине. В итоге Иосиф поступил сразу на два факультета Томского университета – филологический и медицинский. И так бы учился, если бы не вышел запрет посещать одновременно несколько факультетов. Кас-сирский всё же остановился на медицинском. Старшекурсником, в каникулярное время его видели на велосипеде объезжающим дворы своего среднеазиатского города. Будущий врач интересовался, нет ли температурящих больных. Так постепенно он приобщился к тропическим инфекциям.

Школа гематологов

К своим 40 годам Кассирский становится в стране лидером прежде всего в гематологии. Вот небольшой пример из практики Иосифа Абрамовича. Однажды его вызвали к академику Ю.Харитону, как известно, отцу советской атомной бомбы. Возле пациента уже находилась солидная братия именитых врачей. Ждали профессора И.Кассирского, чтобы он подтвердил их диагноз – болезнь крови. Иосиф Абрамович обследовал пациента, изучил данные исследований и совершенно категорично заявил «лакунарная ангина». Последовала немая сцена. Можно представить себе смущение коллег.

Но этот эпизод не имеет прямого отношения к основной и достаточно банальной теме: учёный, каким бы талантливым он ни был, без учеников и последователей в какой-то мере пустоцвет. Только к Кассирскому это никак не относится. Будучи блестящим диагностом (он всегда сам изучал клетки в микроскопе, великолепно владел аускультацией), он всячески и прежде всего на собственном примере старался своих молодых сотрудников научить умению ставить диагноз. Так, обследуя больного, его первой реакцией было «дайте препарат!» Речь шла о верифицированных морфологических исследованиях.

Придерживался Иосиф Абрамович и другого принципа – не приписываться к статьям своих сотрудников, хотя чаще сам их инициировал. Зато если работа оказывалась удачной, всячески пробивал её. Рассказывают, у него самого по гематологии их было меньше, чем у сотрудников кафедры (И.Кассирский долгие годы руководил кафедрой терапии, которая находилась в разном подчинении и в конечном счёте влилась в Центральный институт усовершенствования врачей).

Отношение И.Кассирского к своим подчинённым было таким, что каждый считал себя его фаворитом. Н.Андреева, ставшая под руководством Иосифа Абрамовича одним из ведущих профессоров-гематологов, вспоминает: «Мне трудно объяснить состояние бесконечного счастья, которое сопровождало меня на протяжении всех лет работы с учителем. Каждое утро казалось праздником». А академик А.Воробьёв в воспоминаниях о Кассирском достаточно образно охарактеризовал силу влияния этого человека на своих учеников: одним он осветил дорогу в науку, другим передал колоссальный заряд профессионального мастерства, третьих, как это не покажется  удивительным, обучил литературному русскому языку.

Но при всех своих усилиях научить сотрудников лечить больных, сам Кассирский был далеко не здоровым человеком. Превозмогая себя (Иосиф Абрамович знал, что у него рак пищевода), он из последних сил работу не бросал. И всё же наступил чёрный день, когда он решил попрощаться со своими сотрудниками. С помощью микрофона прочитал последнюю лекцию (голоса уже не было) и потом, обливаясь потом, пошёл ещё в палату осмотреть  больную («я ей обещал»). Через четыре дня его не стало.

Прошли десятилетия, сменялись руководители кафедры, а традиции, заложенные Кассирским, сохранялись и передавались из поколения в поколение. И многие гематологи – уже «внуки» и «правнуки» Иосифа Абрамовича – считают себя его учениками.

Дружба на век

Помимо научной и педагогической работы у И.Кассирского была и другая жизнь – он любил литературу, разбирался в живописи, у него было много друзей. Расскажем об одном из них.

Как-то вечером звонок в квартирной двери отвлёк Иосифа Абрамовича от работы над очередной монографией. Перед ним стоял человек, лицо которого показалось Кассирскому знакомым.

«Ростропович», – представился тот.

Иосиф Абрамович, естественно, не раз слушал известного виолончелиста, но лицом к лицу с ним не сталкивался.
«Просьба к вам, – продолжил нежданный гость, – тяжело болен молодой талантливый скрипач Ситковский. Может, вы ему поможете…»

Кассирский мгновенно переоделся и поехал к больному. К сожалению, помочь ему он ничем уже не смог – лейкемия оказалась слишком запущенной.

Этот грустный эпизод послужил началом дружбы великого врача с великим музыкантом. Не раз Ростропович привозил Кассирского к своим близким, нуждающимся в квалифицированной врачебной помощи. Приходилось навещать и гонимого властью Солженицына. А когда самому Кассирскому становилось невмоготу, Ростропович как таксист привозил к нему врачей, одного за другим.

Но не только истории с минорным оттенком связали этих двух неординарных личностей. У них оказалось много общего. Кассирский тоже любил музыку – играл на флейте, фортепиано, хотя никто этому его не учил. И в доме его часто вечерами музицировали. Приглашались сотрудники кафедры, владевшие какими-то музыкальными инструментами. Нередко в этих вечерах участвовал и Мстислав Ростропович. Между прочим, один из завсегдатаев этих вечеров известный в середине прошлого столетия пианист и композитор Оскар Строк посвятил хозяину квартиры своё танго «Фантазия».

А накануне 60-летнего юбилея Иосифа Абрамовича состоялся концерт, которому мог позавидовать серьёзный театр. Помимо самого Ростроповича выступали Галина Вишневская, Майя Плисецкая, пианист Эмиль Гилельс. А под занавес неожиданно на сцену вышли сам юбиляр со своей флейтой, Ростропович с виолончелью и великий Гилельс. Выступление этого трио вызвало бурю оваций.

Скатерть с автографами

Помимо музыкальных вечеров в доме Кассирского существовала ещё одна традиция – заведёна была скатерть, на которой мелом расписывались именитые гости. Скатерть сохранила более 60 подписей. Свою фамилию оставили искусствовед Ирина Антонова, писатель Ираклий Андроников, режиссёр Галина Волчек, скрипач Давид Ойстрах, композитор Арам Хачатурян... Нарушил эту традицию лишь Солженицын. Будучи в опале, он боялся, что, обозначив своё присутствие в доме Кассирских, навлечёт на хозяев неприятности.

Литературные откровения

Иосиф Абрамович не только много читал, но и сам писал. Писал очерки и рассказы, профессионально владея пером. Рассказывал в основном об интересных людях, с которыми сталкивала его жизнь, оставляя потомству память о них. Можно только удивляться, как на это у него хватало духа и времени. Между прочим, Ираклий Андроников высоко оценивал литературное творчество Кассирского.

Последний очерк Иосифа Абрамовича был посвящён Валентину Войно-Ясенецкому. С ним Кассирский работал в Ташкенте на заре своей научной карьеры и считал его ярчайшей фигурой. Автор очерка как тонкий диагност исследовал всю его жизнь. Восторгался им как блестящим хирургом, отмечал заботливость, с которой тот выхаживал каждого больного.

Трудно обойти ещё одну литературную работу Кассирского «Мой друг и пациент» о писателе Самуиле Маршаке. Как и с Ростроповичем, первая встреча положила начало их большой дружбе. Кассирский стал лечащим врачом писателя. Но помимо чисто лечебных обязанностей он любил слушать рассказы этого человека энциклопедических знаний.

Как отмечал Кассирский, никто не представлял, насколько нелегко давалась Самуилу Яковлевичу каждая его строчка, каким мученическим, подвижническим, буквально каторжным трудом была эта работа для тяжело больного человека. Иосиф Абрамович назвал это истинным героизмом.

Последнее «прости»

Самого Кассирского не стало в 72 года. Гроб с его телом был установлен для прощания в здании президиума Академии медицинских наук. Перед выносом тела Ростропович попросил оставить его наедине с усопшим. И в пустом зале подле него великий музыкант своей музыкой прощался со своим другом.

На Новодевичьем кладбище, где хоронили этого врача и учёного, стоял воинский караул и при погребении раздался оружейный салют, вслед за которым прозвучал гимн страны.

Марина МЕЛКОНЯН, внешт. корр. «МГ».