«Женщины живое изваянье»

Полностью четверостишие звучит так:

Казалось мне, всю жизнь
я помнить буду
Те облака и ветра завыванье,
Развалин тех
дымящуюся груду
И женщины живое изваянье.

Автор этих строк, Галина Николаева, еще в 1935 г. получила диплом врача, прошла войну, но в литературе достигла «эпохальных вершин», как писали тогда критики, в создании романов на колхозную тематику.

Зияющие вершины

Ее сверстница (разница в 2,5 года) Антонина Коптяева с медициной столкнулась лишь в годы войны, работая санитаркой в госпиталях на Южном Урале, но зато потом все свои главные книги, пользующиеся невероятным успехом у советских читателей («Иван Иванович», «Дружба» и «Дерзание»), посвятила хирургам. Галина Николаева, всю жизнь сама страдавшая тяжелым недугом, скончалась в возрасте 52 лет. Антонина Коптяева пережила ее на 30 лет и умерла в 1991 г. Книги и той и другой давно уже не переиздают, хотя они по-своему интересны и замечательны даже сейчас.

Это эссе посвящено Галине Николаевой потому, что 2010 г., объявленный Годом Победы, дает нам право почтить память медиков-фронтовиков, прославившихся к тому же и на другом поприще. Как это мы недавно сделали, посвятив материал прекрасной поэтессе, медицинской сестре и бойцу Великой Отечественной Юлии Друниной (см. № 56 от 28.07.2010).

А плавать сама не умела

Она родилась в глухой деревне в Томской (сейчас Кемеровской) области, в семье Волянских - сосланного поляка-юриста и учительницы-дворянки. После школы поступила в Омский медицинский институт, но перевелась к мужу в Горький, где в 1935 г. получила диплом врача и сразу попросилась в аспирантуру. Ее взяли на кафедру фармакологии в качестве ассистента, но до диссертации дело не дошло - арестовали сразу и отца и мужа, правда, с ним Галина была уже в разводе. Отец пошел по лагерям, а бывшего мужа расстреляли.

Своего второго мужа Волянская встретила перед войной. Его она описала в своем рассказе «Гибель командарма», который вошел в разряд классики военной литературы. «Муж был красивый, смуглый, веселый... Он был инженер и прораб... он мог дышать только в атмосфере стройки. Кроме того, он был ругатель и плут...» В честь его имени Волянская взяла себе псевдоним Николаева.

А потом началась война. Зрелая, 30-летняя, очень привлекательная женщина в тот же день, 22 июня, бежит в военкомат со словами: «Фронту нужны врачи». Ей, с детства страдающей пороком сердца и прогрессирующей глухотой, отвечают: «Вас с вашим здоровьем не только на фронт, но и не на всякую тыловую работу возьмут». Казалось бы, совесть чиста, сиди себе тихонько, занимайся фармакологией. Но люди того времени были сделаны из другого материала. И летом 1942 г. Галина Волянская все-таки добилась зачисления ее вольнонаемным врачом в Волжскую военную флотилию.

Для вас, закрывших родину телами,
Смотревшись в смерть, не опуская глаз,
Правдивыми, горячими словами
Учусь писать. Хочу писать для вас.

Чудом сохранилась в семейном архиве Николаевой газета «Горьковская коммуна» за 16 октября 1942 г.: «В ту ночь, когда над санитарным пароходом кружились гитлеровские стервятники и бросали бомбы, и строчили из пулеметов, перед лицом смертельной опасности тов. Волянская дала свой спасательный пояс раненым, хотя сама плавать не могла. И когда все сошли на берег, рассказывает младший лейтенант Алексей Сухотин, а нас, четверых тяжелораненых, нести было нельзя и мы остались на пароходе, то тов. Волянская и Прыгунова Лена (наверное, медицинская сестра) нас бросить отказались, хотя мы их и отсылали. Они всю ночь были с нами на пароходе, в опасности, успокаивали нас».

Это ли не подвиг?! Пароход «Композитор Бородин» являлся санитарно-транспортным судном № 56, на котором вывозились раненые из Сталинграда. Тогда-то Волянская, прослужившая в Красной армии до 1945 г., получила контузию и долго от этого страдала. После Волжской военной флотилии Галину перевели в Нальчик, в эвакогоспиталь № 2442.

Аптечная фронтовая служба

У нас есть редкая возможность сказать несколько слов о практически забытой военной службе - аптечно-фармацевтической, к которой имела прямое отношение преподаватель фармакологии в Горьком Галина Волянская. В 1942 г. в стране было создано 4 фармзавода - в Горьком, Арзамасе, Луканове, Муроме. К примеру, производственный отдел в составе 12 человек Санитарно-бактериологического института эпидемиологии и микробиологии с 1941 г. вручную выпускал повсеместно распространенный от дизентерии препарат - специальный бактериофаг. Он сыграл огромную оздоровительную роль в боевых частях. После освобождения Смоленщины и Белоруссии в те районы из Горького был направлен большой «фармдесант» для восстановления и организации аптечного дела.

«Ваша поэзия нужна сейчас»

Галина Николаева на войне в редкие минуты отдыха писала стихи.

Что страшнее всего? Не атака.
Сердце гулко, как в колокол, бьет.
Ты, дождавшись условного знака, 
Вырываешься с криком: «Вперед!» 
И несет тебя вихрь наступленья, 
Не считаешь ни пуль, ни минут. 
И все страхи твои, все сомненья 
На версту от тебя отстают.

В конце 1944 г. она отправила толстый пакет в «Литературную газету» - «Поэту Н.Тихонову. Если он жив».

Он сразу ответил: «Я не умер, я жив. Меня не так легко оказалось свалить с ног. Ни трехлетняя блокада Ленинграда, где я был всё время, ни голод, ни снаряды, ни бомбы, ни пули, видите, не убили меня».

Полученную из Нальчика рукопись Тихонов передал в журнал «Знамя». Его редактор Всеволод Вишневский ответил восторженным письмом: «Стихи Ваши произвели сильное впечатление, некоторые товарищи переписывают их от руки у нас в редакции. Творчество Ваше сильно, интересно. Я лично считаю, что Вы опередили так называемое «среднее» и молодое поколение советских поэтов. У Вас сильный голос, ясная правдивая постановка тем, непринужденная свободная манера речи, свободный выбор форм... Вы просто говорите о природе, о жизни, о любви -о чем Вы хотите, никого «не агитируя», не таща за рукав, не приставая. А у нас поэзия отравлена - надолго - штампами, надсадными интонациями. В ней мало музыки. У Вас, к счастью, есть эта музыка, есть раздумье...»

Сейчас такие отзывы не пишутся - нет ни времени, ни желания. Итак, в победном 1945 г. в журнале «Знамя» появилось три публикации Галины Николаевой. Это большая удача для начинающего автора. Позже Эммануил Казакевич, автор выдающейся повести о войне «Звезда», писал: «Я был тронут и очарован этим чудесным рассказом («Гибель командарма»). Это действительно превосходная вещь».

Муж любил, когда она хворала

Можно сказать, что Галине Евгеньевне везло на мужей. Первый, крупный партийный работник, был к ней нежен и заботлив. Второй - статья особая. В начале войны они расстались, но после нее он вдруг вернулся. Вот как это описывает Галина в откровенном письме своей новой приятельнице: «Живем мы очень дружно. Мои литературные успехи его огорчают, а тем, что я хвораю, он очень доволен. Он любит, когда у меня глупый и беспомощный вид, - тогда он счастлив... Вообще, он милый на редкость...»

«Благодаря» усилиям своей матери, женщины вздорной и капризной, Николаева все-таки развелась и со вторым мужем, и вскоре на горизонте появился драматург Максим Сагалович, который буквально выцарапал ее из лап смерти. С юности Галине всё чаще давал о себе знать ее митральный порок сердца. И теперь боли в сердце резко усилились, она хотела даже покончить жизнь самоубийством. Спас Максим Сагалович.

Лечили ее не всегда правильно. Кто-то посоветовал Кисловодск, хотя нужен был совсем иной климат. В итоге Николаева в 45-летнем возрасте оказалась в одном из киевских санаториев. Она писала подруге: «...Надеялась за лето поправиться, а вышло хуже. Сердчишко не бьется, а трепыхается в груди. Ревматический эндокардит мой, гнездившийся во мне все эти годы, разыгрался не на шутку. Порой пульс 100-110 в лежачем положении, а давление 110 на 90, и паршивая электрокардиограмма, и синюшность, и ожирение, и чуть что - ухудшение, ангина, температура... Такое чувство, что живу я последний год... Бодрюсь как могу. Радуюсь, если становится немного лучше и могу ходить, как люди (было такое состояние, что не могла ходить и по ровному месту медленным шагом)».

Максим Сагалович пережил ее на 24 года и скончался в 1997 г. в возрасте 83 лет. Он долгие годы писал книгу о своей жене, но, кажется, она так и не увидела свет.
Лечащий врач профессор Вотчал (создатель популярных сердечных капель) требовал от нее строгого режима - не переедать и не перерабатывать. Первое удавалось, второе... «Доходило до того, что врачи в больничной палате отнимали у пациентки карандаши и бумагу. Она работала с какой-то яростной одержимостью, круглосуточно, вполне сознавая, что времени отпущено мало. Была ненасытна в своей жажде познания и освоения жизни в ее движении и противоречиях, в желании упорядочить ее согласно своим представлениям о том, какою должна быть и сама жизнь, и хозяин - советский человек» - писал литературовед Вячеслав Огрызко.

Взлет

За несколько дней до Победы Николаева появилась в Москве, будучи уже известной по опубликованным стихам и прозе. Через год у нее вышел сборник стихов «Сквозь огонь». Но о войне уже не хотелось вспоминать.

Осев в Горьком, Николаева настойчиво искала свою тему для романа. Кто-то посоветовал «заняться проблемами села». Потом она вспоминала: «Если говорить о моем личном опыте, то без такой целеустремленности мне не удалось бы преодолеть те трудности, которые стояли передо мной, неопытным писателем и профаном в колхозных делах, - когда в 1947 г. я впервые взялась писать роман о сельском хозяйстве... Тогда многие замечательные люди направились в колхозы, чтобы помочь им преодолеть трудности и выправить тяжелое состояние, вызванное военным периодом».

Сейчас, кстати, схожая ситуация: только не война, а перестройка погубила сельское хозяйство, но что-то пока не видно, чтобы туда ехали «замечательные люди», скорее наоборот. Вот почему литературная критика считает: «...роман Г.Николаевой «Жатва» принадлежит к подлинным сокровищам эпохи социалистического реализма. Высоко оцененное современниками произведение - как водится, совершенно и незаслуженно забытое поколением нынешним - бесспорно являет собой один из лучших образцов «сельской», обращенной к советской деревне, прозы». Не случайно через год с небольшим на «Мосфильме» по роману Николаевой был снят выдающийся фильм «Возвращение Василия Бортникова» с Михаилом Ульяновым и Натальей Фатеевой. Галине Николаевой была присуждена Сталинская премия I степени.

Сотрудница журнала «Знамя» вспоминала: «Вперекидку» всей семьей прочитали мы роман. Радость наша была велика. ...Ее свежий, яркий, поэтический голос зазвучал по-новому».

Интересно, читают ли сейчас «вперекидку» на кухнях современные произведения, выключив при этом «ящик» и «мобильник»? Да какой там...

В 1954 г. выходит «Повесть о директоре МТС и главном агрономе».

В 1957 г. в журнале «Октябрь» начал печататься второй роман Галины Николаевой «Битва в пути», и тут мнение критиков разошлось, да и в центре внимания оказалось скандальное произведение Бориса Пастернака «Доктор Живаго», получившее Нобелевскую премию. Галину Николаеву этот факт, как говорится, задел за живое, и она даже написала оскорбительное письмо Пастернаку. Тот ответил: «Благодарю Вас за искренность. Меня переделали годы сталинских ужасов, о которых я догадывался до их разоблачения. Всё же я на Вашем месте несколько сбавил бы тон. Помните Верещагина и сцену справедливого народного гнева в «Войне и мире». Сколько бы Вы ни приписывали самостоятельности Вашим словам и голосу, они сливаются и тонут в этом справедливом Негодовании. Хочу успокоить Вашу протестующую правоту и честность. Вы моложе меня и доживете до времени, когда на всё происшедшее посмотрят по-другому. От премии я отказался раньше содержащихся в Вашем письме советов и пророчеств. Я Вам пишу, чтобы Вам не казалось, что я уклонился от ответа».

«Битва в пути» была экранизирована с участием того же Михаила Ульянова. Критика не поскупилась на комплименты. Два романа Галины Николаевой были переведены практически во всей Восточной Европе, их цитировали на съездах и партийных собраниях, сельских сходах.

В последние годы жизни Галина Николаева работала над романом о физиках - вот куда ее занесло после деревни. Неизлечимая болезнь приковала ее к койке, но она всегда была окружена газетами, книгами, монографиями, исследованиями. Много конспектировала, стараясь ухватить суть современной жизни. Но... Ее похоронили на Новодевичьем кладбище. На родине, в деревне в Кемеровской области, ей открыт памятник «от благодарных земляков». Кроме медалей за войну Галина Евгеньевна была награждена «за литературу» двумя орденами Трудового Красного Знамени.

Почему мы вдруг вспомнили именно Галину Николаеву? Еще и потому, что ее жизнь - это один из ярких образцов служения Отчизне, ныне, к сожалению, почти забытый. А зря.

Владимир ХРИСТОФОРОВ.