По горячим следам пермского пожара

Сразу же после трагедии в Перми редакцию «МГ» «засыпали» звонки с разных каналов телевидения и из других СМИ с просьбой помочь связаться с врачами, задействованными в спасении пострадавших при пожаре в ставшем печально известном клубе «Хромая лошадь». Надо сказать, что сами мы в такие моменты не стремимся «путаться под ногами», отвлекать коллег-медиков в напряженнейший момент их работы. Для нас более важным представляется осмысление происшедшего.

Насколько готовы были к чрезвычайному событию работники здравоохранения, как отработали в экстремальной ситуации, избежали ли организационных и клинических ошибок? С такими вопросами мы обратились к заместителю директора Института хирургии им. А.В.Вишневского профессору Андрею ФЁДОРОВУ.

- Андрей Владимирович, мы встречаемся с вами после бессонных ночей, которые вы провели, организуя лечение тяжелейших ожоговых больных, доставленных из Перми. Как вы оцените «по горячим следам» работу медиков в экстремальной ситуации, связанной с массовым поражением? Согласны ли со странными слухами о некомпетентности региональных врачей, якобы не справившихся с наплывом пострадавших?

- Эта трагедия - крупнейшая после Уфимской железнодорожной катастрофы 1989 г. И такое массовое поражение, которое приняли на себя медики Перми, - само по себе событие неординарное, очень сложное в организационном плане. Сразу же скажу им огромное спасибо за слаженную, квалифицированную работу в первые часы после пожара с огромным количеством пострадавших, многие из которых находились в терминальном состоянии. Да, десятки людей погибли, но на руках врачей, которые пытались их спасти. И никто не вправе обвинять пермских медиков в некомпетентности или нерасторопности. Они и сейчас достойно продолжают выполнять свой долг. Более конкретно: пермские врачи сумели в тяжелейших условиях не растеряться и начать выведение из шока практически всех пострадавших, сумели адекватно подготовить пациентов к транспортировке.

- Есть и другие голословные нападки на медицинскую службу: почему, дескать, центр края не мог разместить у себя всех пострадавших, а большинство из них были вывезены в другие города страны?

- Здесь дело даже не в каких-то резервных койках. Дело в том, что комбустиология - специальность очень специфическая. Представьте, что происходит массовое поступление с травмами груди, живота, конечностей и т.д.: любой хирург, какой бы специальности он ни был, может прийти на помощь коллегам и работать на первом этапе на таком же или примерно таком же уровне. Мы, хирурги, во многом взаимозаменяемы, тем более что постоянно сталкиваемся с комбинированными травмами.

О реаниматологах в отношении травматических поражений можно сказать то же самое. Но ожоги имеют свою специфику, здесь нужны комбустиологи, реаниматологи комбустиологического профиля, эндоскописты, имеющие опыт работы с ожоговыми пациентами. И ни один регион, ни один институт, ни одна клиника не в состоянии располагать большим количеством таких профессионалов «наготове», даже в целом по стране их количество ограничено.

В России существовала стройная система комбустиологических центров. До сих пор их деятельность координирует наш институт. Однако сейчас нас настораживает другое - согласно работающему с 1 января 2009 г. Федеральному закону «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с совершенствованием осуществления полномочий Правительства РФ» каждый регион теперь может самостоятельно перепрофилировать койки. Понятно, что содержать дорогущие ожоговые койки не выгодно. Поэтому в ряде регионов (Перми это, к счастью, не коснулось) такие койки и даже подразделения были перепрофилированы. Об этом мы доложили министру здравоохранения и социального развития РФ Татьяне Голиковой. Татьяна Алексеевна согласилась, что положение надо исправлять, тем более что многие ожоговые центры сохранились, в них продолжают работать профессионалы высочайшего класса. Пермь для нас - сигнал предупреждения, что систему комбустиологической помощи страны надо немедленно восстановить. Думаю, что мы получим со стороны нашего министерства необходимую поддержку, а на ответственные координирующие посты будут назначены настоящие профессионалы.

- Можете ли вы оценить организацию и качество оказания помощи в данном случае в сравнении с предыдущими эпизодами массовых поражений?

- События после пожара в пермском клубе показали, что в сравнении с уфимской или иркутской катастрофами (падение самолета на жилые дома и детский сад 6 декабря 1997 г.) появилось много позитивных моментов в деятельности Минздравсоцразвития, МЧС России, Всероссийского центра медицины катастроф «Защита», комбустиологических центров, других ответственных структур.

Я расскажу, как развивались события и в чем были положительные тенденции. Во-первых, министр здравоохранения и социального развития РФ Татьяна Голикова, директор Департамента организации медицинской помощи и развития здравоохранения Минз-дравсоцразвития России Ольга Кривонос, другие ответственные работники вылетели в Пермь уже в первые часы после трагедии и на месте оценили масштабы происшествия, что не могло не сказаться на правильности принятых оперативных решений. Например, после консультаций с нами руководитель ожогового центра Института хирургии им. А.В.Вишневского профессор Андрей Алексеев срочно был направлен в кризисный центр МЧС, откуда и проводилась сортировка, а затем вылетел в Пермь. Кстати, он и сейчас находится там, принимая непосредственное участие в помощи пострадавшим. Такое решение полностью соответствует принципам военно-полевой хирургии, когда во главе сортировки ставится самый опытный специалист.

Наш ожоговый центр - головной в системе комбустиологической помощи страны, а профессор Алексеев одновременно является президентом общества специалистов этого направления «Мир без ожогов», руководит единственной в стране кафедрой комбустиологии, где готовят специалистов для всей страны. В нашем институте на своих съездах ежегодно собираются ведущие комбустиологи страны. Скажу без малейшего преувеличения: если Андрею Анатольевичу позвонить в любой час дня или ночи, он сможет ответить вам на вопросы о любом тяжелом ожоговом пациенте в стране - либо он получил информацию, допустим, из Сибири или с Северного Кавказа, либо уже успел проконсультировать региональных специалистов по телефону.

Сразу же после трагедии была сформирована комплексная бригада из сотрудников нашего института и Московского НИИ скорой помощи им. Н.В.Склифосовского, которая состояла из опытных комбустиолога, токсиколога, реаниматолога и эндоскописта. Они вылетели в Пермь, имея с собой соответствующее оборудование. Хочу отметить четкую профессиональную работу генерал-майора медицинской службы профессора Сергея Гончарова, лично принимавшего участие в сортировке, и руководимого им ВЦМК «Защита». Надо отметить, что впервые у нас, как и в других учреждениях, был развернут штаб МЧС. Мы очень благодарны за то, что они сняли с нас груз общения с родственниками пострадавших, заботы по их расселению в Москве и других городах, а все контакты с ними, очень тяжелые в моральном плане, приняли на себя штатные психологи МЧС.

Как вы видите, с самого начала было обеспечено полное взаимодействие между Минздравсоцразвития, МЧС России, ведущими клиниками страны и пермскими руководителями здравоохранения и специалистами. Это позволило более точно сформировать потоки пострадавших и авиационные борты. Было значительно меньше транспортных ошибок, чем после уфимской и иркутской трагедий. Важнейшую роль в этом сыграло непосредственное участие в событиях премьер-министра Владимира Путина, главного координатора помощи, который провел в прямом телетрансляционном режиме совещание с губернаторами, руководителями здравоохранения и специалистами задействованных регионов страны из конференц-зала Института хирургии им. А.В.Вишневского вместе с министром Татьяной Голиковой, директором нашего института академиком РАМН Владимиром Фёдоровым и руководителями задействованных в событиях московских клиник, а потом вылетел в Пермь. Ситуация была под личным контролем Президента РФ Дмитрия Медведева, который сразу же заверил координаторов, что транспортная, техническая и материальная помощь будет оказана незамедлительно и в любом необходимом объеме. Мы это почувствовали, и хочу сказать, что это положительно сказалось и скажется на результатах лечения, хотя масштабы трагедии измеряются десятками человеческих жизней, и число их будет расти.

Вторая специализированная бригада, в которую входили директор С.-Петербургского НИИ скорой помощи им. И.И.Джанелидзе член-корреспондент РАМН Сергей Багненко и профессор Андрей Алексеев, была направлена в Пермь, когда эвакуация пострадавших в клиники других городов подходила к концу. Ее задача - на месте оказать помощь пермским коллегам в лечении ожоговых больных.

- Большой поток пациентов приняла на себя Москва...

- Отмечу работу МНИИ скорой помощи им. Н.В.Склифосовского, принявшего на себя основную группу пострадавших, ГКБ № 36, главного военного клинического госпиталя им. Н.Н.Бурденко, клинической больницы № 6 Федерального медико-биологического агентства, других ЛПУ. Взаимодействие между всеми клиниками, где находятся пострадавшие, происходит постоянно. Мы приняли первоначально 8, а еще 4 наиболее тяжелых пациента были переведены к нам позже из московских стационаров и Перми. Поступления в Институт хирургии им. А.В.Вишневского продолжатся в плановом порядке в зависимости от ситуации, что связано с наличием у нас специфического оборудования и отделения восстановительной пластической хирургии.

Что касается пациентов, которые находятся в нашем ожоговом центре, то тяжесть их состояния потребовала мобилизации всего оборудования, лекарственных средств. Сейчас к нам поступила дополнительная аппаратура, появилась возможность для приема новых больных. Со специалистами сложнее - я уже говорил о специфике подготовки кадров в комбустиологии. Это, кстати, касается и среднего медицинского персонала. Например, почти бессмысленно переводить обычную постовую медсестру для временной работы в ожоговый центр. Кстати, по западным меркам на каждого ожогового больного положено две медсестры.

- Я знаю, что сотрудники ожогового центра первые 2-3 суток работали бессменно, только сейчас появилась возможность отдохнуть...

- Да, после первых суток поступления пациентов из Перми нам пришлось оставить дежурную бригаду на следующую смену, сотрудники ожогового центра работали как на войне. Когда после вторых суток я спросил, кто их меняет, мне ответили: «Никто не уходит. Все здесь». Работают аспиранты, ординаторы, помогают добровольцы из других отделений института, остающиеся на ночные дежурства. Готовность к массовым исследованиям, в том числе иммунологического статуса, показали наши лабораторные службы.

- Хочется, чтобы вы дали краткую клиническую характеристику пациентам, находящимся сейчас в вашем институте.

- Поражения очень тяжелые, у всех пациентов тяжелейшая термоингаляционная травма. Пожалуй, это главная проблема. Самая большая площадь поражения кожных покровов - около 80%, самая маленькая - 1,5%, но и в последнем случае последствия полученной термоингаляционной травмы могут быть очень серьезны. Почти все пациенты находятся на искусственной вентиляции легких, у четверых применяется ультрагемофильтрация, у всех катастрофически - по всем показателям почти до нуля - снижен иммунитет. В лечении мы заняли активную хирургическую позицию, начали применять современные перевязочные материалы, используем в том числе новую методику с перфтораном, часть больных находятся на противопролежневых флюодизирующих кроватях, создающих абактериальную среду и ускоряющих процесс выздоровления. У нас отработано лечение термоингаляционной травмы с помощью сурфактантов, их, кстати, благодаря нашему министерству, мы получили достаточное количество уже в первый день, так же как и дорогостоящие иммуномодуляторы.

То, что несколько лет назад наш ожоговый центр был полностью реконструирован, - огромное приобретение не только для нас, но и для всей страны. В этом мы еще раз убеждаемся сейчас, в критической ситуации с массовым поступлением тяжелых ожоговых больных. Очень важно, что в обновленном здании досконально продумана система вентиляции с забором воздуха, его приготовлением и фильтрацией. Пациенты находятся в отдельных боксах, в каждый из которых подается ламинарный поток воздуха. Только за счет этого мы получили значительное улучшение результатов лечения. Сейчас нами используются самые современные высокотехнологичные реабилитационные и хирургические методы лечения рубцов, но об этом в отношении наших пермских пациентов говорить пока рано. Идет борьба за сохранение жизни каждого из них.

Думаю, чтобы окончательно осмыслить ситуацию, а не по горячим следам, вам будет интересно через какое-то время побеседовать с академиком РАМН Владимиром Фёдоровым и профессором Андреем Алексеевым - после возвращения его из Перми. Тему комбустиологической помощи нельзя оставлять без внимания, мы надеемся, что разговор на страницах «Медицинской газеты» будет продолжен.

Беседу вел
Альберт ХИСАМОВ,
корр. «МГ».