Путёвка в небо. 28 августа– День военного медика России

2025-й – год 80-летия Великой Победы. О победителях и тех, кто беззаветно служил и служит Родине, а также выбрал для себя профессию военного врача, рассказывает новая рубрика «Медицинской газеты» – «Защитники Отечества». Конечно, нам интересен их путь в профессию и последующее движение к вершинам мастерства и по служебной лестнице. Говоря об офицерах, надо помнить, что подавляющее большинство из них – люди, влюблённые в выбранную профессию.

Сегодня наш гость – военный врач интересной судьбы, в прошлом начальник медицинской службы Военно-воздушных сил Министерства обороны России, заслуженный врач РФ, доктор медицинских наук, полковник медицинской службы (в отставке) Владимир ЯМЕНСКОВ.

Как говорил академик РАО В.Пономоренко: «В авиации врач – это, можно считать, исповедник для принятия от лётчика его сомнений, прегрешений, страхов и надежд на длительную и радостную работу в небе, такая должность требует чистоты помыслов, доверия к личности и честности». Признанным, опытным специалистом в лётной области является герой этого материала.

Лидерство и управление командой в боевых условиях

По мнению В.Яменскова, лидер способен разрабатывать чёткую стратегию для достижения поставленных целей. Он видит долгосрочную перспективу и умеет принимать решения, которые способствуют развитию команды. Для этого надо эффективно общаться с сотрудниками, партнёрами и всеми участниками служебного процесса, вдохновлять их, а также слушать и слышать.

Успешный руководитель должен уметь принимать решения быстро и уверенно, не боясь рисковать. Он должен действовать в сложных нетривиальных ситуациях и принимать ответственность не только за свои действия, но и за результат общей работы всей команды. Понимать потребности и чувства своих сотрудников, поддерживать их и мотивировать – в этом тоже обязанность лидера. Эмпатия помогает руководителю создавать дружественные отношения в коллективе и повышать эффективность работы, а также нивелировать конфликты.

Учитывая постоянные изменения обстановки, руководителю необходимо уметь быстро адаптироваться к новым условиям и ситуациям, гибко реагировать на вызовы и проблемы. Он должен видеть в сложностях почву для роста, а не проблему.

Быть искренним и верным себе – основополагающие факторы успеха. При этом важно придерживаться своих принципов и убеждений, соотносить слова с действиями, направлять и вдохновлять команду, помогать достигать успеха в конечном результате.

Руководитель прежде всего формирует свою команду. В основном это происходит в мирный период, так как есть время на изучение психофункциональных возможностей, интеллектуальной составляющей, эмоционально-волевых качеств. При боевых действиях он работает с теми, кто есть или остался в резерве, опираясь на информацию и знания личного состава, полученные ранее. При подборе личного состава необходимо знать сильные и слабые стороны каждого, максимально использовать навыки, в которых сотрудник наиболее компетентен.

Автобиография

Вспоминает В.Яменсков: «12 апреля 1961 г. во всех классах нашей средней школы неожиданно прекратились уроки и нас построили на школьную линейку. Нам объявили: «Впервые в космос полетел советский космонавт Юрий Алексеевич Гагарин». Все мальчишки-одноклассники сразу загорелись желанием стать космонавтами. Они усиленно занимались физической подготовкой, по утрам обливались холодной водой и постепенно почувствовали, как тело становится крепче, а дух – сильнее. Весь класс хотел поступить в Качинское военное авиационное училище».

Владимир Вениаминович тоже страстно мечтал стать лётчиком. Но в семье Яменсковых неожиданно заболела мама. В возрасте 31 год ей диагностировали порок сердца и провели, по тем временам, сложную операцию. В течение трёх лет она лежала в больницах и лечилась в санаториях. Именно тогда мама сказала сыну, что хотела бы видеть его доктором. Она настоятельно советовала выбрать эту нужную людям профессию, чтобы заниматься здоровьем близких и пациентов, подчеркнув, как это важно и для страны. В семье Яменсковых с уважением относились к мнению старших. И в 1970 г. Владимир поступил в Волгоградский государственный медицинский институт (ВГМИ). Но школьная мечта не оставляла его. Когда настало время занятий на военной кафедре в институте, он окончательно утвердился в решении выбрать траекторию военного врача.

Случай для этого вскоре представился. В вуз приехали представители военного ведомства, чтобы отобрать студентов для учёбы в Саратов на военно-медицинский факультет. С первого раза Владимира зачислили в курсанты. По-другому и быть не могло. На кафедре организации и тактики медицинской службы Волгоградского мединститута он считался одним из лучших студентов.

По прибытии на факультет в Саратов сразу пошёл к начальнику курса майору А.Н.Гурину и попросил направить его в группу, в которой осуществляется подготовка авиационных врачей. Его зачислили в первый взвод.

На пути к цели

«В памяти отложилось следующее. Как только мы прибыли на военно-медицинский факультет, нам выдали полевую форму, заставили пришивать погоны, военную атрибутику и знаки различия», – вспоминает Владимир Вениаминович. – Для нас, мальчишек, которые учились в гражданском вузе и не служили в армии, это было не только новое, но и достаточно трудное занятие... Но лиха беда начало. Из 250 человек шестеро были отчислены сразу после курса молодого бойца. Они психологически не были готовы к трудностям. А этот курс проводится по установленной программе достаточно жёстко, бескомпромиссно: подъём, зарядка, приличная физическая нагрузка весь день, отбой. Важнейшей задачей считалось формирование у слушателей дисциплины, чувства ответственности и долга, беззаветной любви к Родине. Именно эти принципы закреплены в общевойсковых уставах. Ломка проходила тяжело, некоторые не выдерживали, их отчисляли в вузы, из которых они прибыли на медицинский факультет».

Запись из дневника В.Яменскова: «Постепенно пришла уверенность в правильности выбора. Этому предшествовало болезненное чувство ошибки, горечь, грусть и острое желание увидеть лица дорогих друзей. Улицы города оставались чужими, заползающее за забор общежития солнышко нагнетало необъяснимую тоску и равнодушие. Ночь не приносила облегчения, сны переполнялись картинками милого прошлого. Началась учёба, к удивлению, наступил период мнимого облегчения… Груз души не то чтобы стал легче, просто она перестала стонать. Каждый новый день убеждал: ошибки не будет, это именно то, что ты ждал, для чего создан. Первые новые радости, успехи, появление товарищей. И вот первый праздник с необычной новой экипировкой и совершенно противоположным направлением веселья. Сколько их ещё впереди, и все они – наши красные дни календаря, и я не ошибусь, праздники победы над собой».

Вспомним известное выражение русского полководца Александра Суворова: «Победи себя – и ты будешь непобедим».

Первые учения, первый командир

После окончания военного факультета Владимира Вениаминовича назначили врачом роты аэродромного обеспечения в вертолётной эскадрильи. Отметим, на раскачку времени не было. Нужно было «встраиваться» в новый коллектив. Вскоре объявили о проведении учений. В памяти у В.Яменскова отложилось, как поднимали часть по тревоге…

«Вдруг неожиданно останавливают, выстраивают в боевую колонну и начинают проверять экипировку, наличие карты, компаса, дозиметров…, – говорит Яменсков. – У большинства офицеров, хотя они были профессионалы и прослужили по три-пять лет, всей обязательной экипировки не было. А у меня всё в порядке. Тогда генерал по боевой подготовке спрашивает: «Вон там ваша машина санитарная стоит?» «Да, моя». «Пройдёмте, посмотрим на ваших подчинённых». А там была одна медсестра в белом халате с противогазом. Он посмотрел: да, говорит, экипирована. Но ему не понравился, несмотря на обмундирование, её не армейский вид: «А у вас есть карточка по боевой тревоге?» Она: «Да, есть». Я накануне всем выдал… Удивился генерал. Проверил. Мне сразу объявили благодарность. Вскоре последовало назначение начмедом авиационного полка на Север.

Мой первый командир в Заполярье, подполковник Николай Жуплатов, не только ярко и образно выражал свои мысли, но и все его поступки заслуживали глубокого уважения. Мы осваивали новую реактивную технику третьего поколения, и в полк начали поступать современные МиГ-25. Любой вылет требовал полной самоотдачи и максимальной психоэмоциональной нагрузки. Каждый лётчик находил поэтому свой способ полноценного отдыха, и это расслабление надо было держать на контроле. В полку все, в том числе и технические специалисты, были фанатично преданы авиации.

Я знал, что полёты связаны с определёнными рисками. Особенно в тех суровых климатических условиях, где базировалась наша часть. Иногда с Хибинских гор внезапно опускалась дымка, а взлётно-посадочная полоса окутывалась туманом. Тогда приходилось взлетать, пробивать облака и садиться на спрятанный за белой дымкой аэродром. Это было весьма опасно, но считалось своего рода шиком. Высокая мотивация и мастерство лётчиков всегда сводили риски к минимуму. Оценивалась их работа в небе исключительно по достигнутым результатам. Без учёта усилий, затраченных на выполнение задания. После ночного полёта в сложных погодных условиях, когда нужно не только долететь до цели, но и сделать качественные снимки (ведь мы были разведчиками), все спешили проявить плёнку, надеясь увидеть удачный кадр. А сам лётчик, весь в поту, терпеливо ждал, будет ли его хвалить начальство за полёт или, наоборот, объявит выговор. Мне такое отношение порой казалось несправедливым, однако сами лётчики воспринимали такую шкалу оценок как естественный порядок. Они испытывали радость от личной свободы в небе, где многое зависело только от них самих. В этом и заключалась их особая лётная харизма.

Забавно вспомнить, как в первый день пребывания в авиационном полку меня привели в мой кабинет, который оказался обычной комнатой для предполётного осмотра. Я просидел там весь вечер до полуночи, изучая лётные книги с фотографиями и медицинскими данными. На следующее утро, проводя медосмотр, вёл себя так, словно знал лётчиков уже много лет. Обращался к ним по имени-отчеству, справлялся о здоровье согласно диагнозам (узнавая только по фотографиям из лётных книг). Это вызывало их неподдельное удивление и одновременно создавало доверительные отношения. Безусловно, я уже был осведомлён об особенностях в состоянии их здоровья по медицинским книжкам.

Будучи частью «лётного коллектива» и одновременно занимая должность того, кто отвечает за безопасность полётов, я часто сталкивался с этическими дилеммами, которые противоречили правилам лётной службы. Например, обнаружив у пилота состояние посталкогольного опьянения, отстранял его от полётов, но в документации указывал, что он заболел. Я не стремился быть бесстрастным и этаким контролёром-машиной. Считал, что моя задача состояла в защите интересов лётчиков. Если обстоятельства складывались так, что мне необходимо было запретить полёты, делал это, но надеялся, что офицер быстро поправится. Так усиливалось взаимопонимание между нами. Они доверяли мне, не скрывали каких-то проблем с самочувствием. Не случайно, даже спустя 30 лет, я продолжаю дружить с теми, кто остался в живых, помогаю им получать путёвки в санатории, консультирую их семьи и организовываю лечение в госпиталях».

Лётная работа. Врач всегда рядом

«Как начальник медицинской службы лётного полка, я всегда находился рядом с лётным составом: участвовал в тактических учениях, играл с пилотами в волейбол, отмечал получение очередных лётных квалификаций, поддерживал в трудные моменты. А в реальной жизни проблемы со здоровьем не раз возникали не только у лётчиков, но и членов их семей. Тем не менее главное – сопровождение полётов. Нередко приходилось проводить по три лётные смены в день, начиная рабочий день в пять утра, а заканчивать его в десять вечера.

Примером отношения к службе был, безусловно, командир полка. Я никогда не видел, чтобы он кричал на лётчика, находясь на командном пункте. Чем сложнее становились условия полёта и возникало больше неожиданностей, тем мягче звучали команды с земли и выше ценилась роль лётчика в полёте. Командир всегда проявлял такт в общении с пилотами.

Посадка с минимальным количеством топлива – это экстренная ситуация. Но когда ты маневрируешь в сложных погодных условиях или при минимальных показателях видимости, то полоса обязательно отклонится на 20-30 градусов и придётся делать дополнительные круги для захода на посадку. А если это взлёт по тревоге, то посадка с остатками топлива неизбежна, причём не на резервный аэродром, а на основной, зачастую в условиях ниже установленных норм, а иногда и ниже разумного предела.

Для лётчиков моего полка не было огорчением, когда из-за выработки топлива на рулении останавливался двигатель. Парадоксально, но именно такая опасная практика стимулировала лётчиков и командиров стремиться к повышению профессионального мастерства, учиться принимать обоснованные риски, воспринимая опасность не как стресс, а как рубеж мастерства.

Эти слова они не произносили вслух, но их глаза говорили всё. Они не просто знали цену полёта, но и умели искренне оценить мужество, которое лётчик проявлял в небе, оставаясь один на один с собой. Ещё могу утверждать, что на нашем отдалённом заполярном аэродроме, находящемся вдали от цивилизации, встречалась настоящая человеческая доброта, бескорыстие, чувство юмора и понимание настоящего смысла жизни. Меня восхищала интеллектуальная активность офицеров, их готовность отстаивать право на нестандартные подходы к решению тактических задач, учитывая возможности самолёта.

Осваивая новую технику, лётчики испытывали невероятную гордость, впервые поднимаясь в воздух на новом типе летательного аппарата. Когда возникали неисправности в полёте, каждый считал своим долгом вернуть машину на землю. Жизнь не была для них «дешёвкой». Скорее, наоборот, – слишком драгоценной и счастливой, чтобы легко её потерять. Всё дело было в вере в благополучный исход и уверенности в собственных силах», – вспоминает В.Яменсков.

Служить Отчизне – особая профессия

Военному врачу приходится досконально осваивать военно-полевую хирургию, военно-полевую терапию, эпидемиологию, санитарно-гигиенические мероприятия…

Авиационная медицина требует ещё проводить последние мероприятия, позволяющие поднять боевую готовность и работоспособность в воздухе, оказать неотложную своевременную помощь при военных действиях, реабилитировать и вылечить раненых и вернуть их как можно быстрее в строй.

Следующая важная деталь: чем отличаются военные врачи от гражданских. С призыва на воинскую службу слушателю военного факультета или академии прививают любовь к Родине. Для всех нас святая обязанность – до последней капли крови защищать Отчизну и помогать раненым снова вернуться в подразделения.

Владимир Вениаминович 40 лет служил в армии. Он не помнит такого прецедента, чтобы у врача, или бойца, или офицера возникло малодушие – не выполнить приказ в боевой обстановке.

Какие же поворотные точки в судьбе определили профессиональную траекторию и позволили Владимиру Вениаминовичу дослужиться до полковника и завершить службу начальником медицинской службы военно-воздушных сил Российской Федерации?

В медицинской службе в ВВС имеются две ключевые должности – начмед авиационного полка и армии. Они остаются главными соединительными моментами, скажем так, которые определяют вектор совершенствования медицинской службы. В феврале 1992 г. В.Яменскова назначили начальником медицинской службы ВВС Северо-Кавказского военного округа в г. Ростове-на-Дону. Следующая ступень карьеры – начмед военно-воздушных сил, генерал-лейтенантская должность. Уточним, что в будущем Владимиру Вениаминовичу удастся послужить не только главным авиационным врачом Вооружённых сил, но и начмедом московского округа ВВС и ПВО. Эти должности отвечают за всё, что происходит на аэродромах и что касается их медицинского обеспечения.

Чеченская операция. От мирной жизни к военной

Перейдём к событиям в Чечне. В августе на закрытом совещании руководства четвёртой Воздушной армии командующий генерал-лейтенант Владимир Михайлов, не называя места, приказал проводить скрытую подготовку к предстоящим боевым действиям. В ноябре 1994 г. начальник Главного военного медицинского управления Министерства обороны РФ, в то время генерал-лейтенант медицинской службы Иван Чиж провёл сборы руководящего состава медицинской службы Министерства обороны на Сестрорецком полигоне в Ленинградском военном округе. Там были показаны основные этапы медицинской эвакуации при боевых действиях, начиная с поля боя, выноса раненых, заканчивая эвакуацией на вертолётах в госпитальную базу. В октябре командующий после возвращения из города Назрань объявил о непримиримых противоречиях с новым руководством Чечни и отдал приказ о подготовке к боевым действиям в горной республике.

В середине декабря он приказал сформировать оперативную группу во главе с ним, начальником штаба, начальником оперативного отдела. А также в неё вошли должностные лица воздушной Армии, включая и В.Яменскова. Эта команда вылетела в Моздок. Приземлились на аэродром, на котором раньше базировалась дальняя авиация. Её уже передислоцировали на другие аэродромы, и началась подготовка к полномасштабным военным действиям. Были осмотрены блиндажи и все закрытые помещения. Намечено, где расположится медицинский пункт Воздушной армии. Следующий шаг – определили, как проводить авиационную сортировку раненых. Решено, что они будут доставляться вертолётами сразу из района боевых действий. Проанализировали, сколько санитарных автомобилей в наличии и запросили у начмеда военно-воздушных сил дополнительные. Вскоре из Краснодарского училища приехали две машины.

Кроме того, следовало принять организационные решения об отправке раненых воздушным транспортом во все госпиталя Северо-Кавказского округа: Ростовский окружной № 1602, Волгоградский, Краснодарский, Ставропольский. О возможностях каждого были проинформированы все военные врачи. Им также сообщили, куда нужно звонить, чтобы определить существующую загрузку. Разрешено было отправлять по одному борту в неделю в Москву, но с посадкой в Ростове-на-Дону, где тоже принимали дополнительное количество раненых. А дальше самолёт летел уже в центральные госпитали. То есть чётко была продумана эвакуация по назначению.

Подготовка к военным действиям шла полным ходом. В.Яменсков запрашивал у своего заместителя, который находился в Ростове, необходимые перевязочные средства. Их и медикаменты складировали в небольшом медицинском «депо» на аэродроме. Ближайшие госпитали находились в регионе, но «плечо» до них достигало 60-70 км.

В принципе, было всё готово для оказания медицинской помощи. Назначены офицеры, которые должны работать на сортировочном посту, при эвакуации, кому следует заниматься сортировкой в лазарете, реабилитацией и восстановлением лётного состава.

Обеспечение лекарствами и расходными материалами – важная составляющая успешного оказания медпомощи. На тот момент имелся избыток материальных средств, перевязочных материалов, медикаментов, йода, спирта, но не было наркотиков. Все это анализировалось и учитывалось.

Дождь, туман, грязь, полёты. И первые раненые

24 декабря началось выдвижение войск в Чечню. Была мерзопакостная погода. Метеорологические условия не позволяли плановые полёты. Поэтому на аэродромах самолёты неделями не могли взлететь и прикрывать войска с воздуха, обеспечивать караваны с топливом, боеприпасами, проводить воздушную разведку. В Чечне – горы, ущелья и каспийский вынос, соответственно, разница температуры моря и горных ущелий. Стояла относительно тёплая погода, но воздух, соприкасаясь с «подстилкой» холодных гор, образовывал сплошной туман.

Такая сложная погода означает повышенные требования к лётному составу. Поступила команда: усилить все предполётные медосмотры с привлечением дополнительных исследований.

Прошло несколько дней, и во время полёта из Ростова во Владикавказ В.Яменсков обратил внимание, что все дороги, которые ведут в сторону Чечни, были забиты техникой. С высоты, словно игрушечные, колонны двигались по большинству дорог и даже по обочинам.

«Поздно вечером мне звонит командующий: доктор, срочно на командный пункт, – рассказывает В.Яменсков. – Прибываю. Сколько у тебя санитарок? Отвечаю: сейчас пять. Он говорит, давай выдвигай их на аэродром. К нам летят вертушки с ранеными бойцами, и дай команду, чтобы в госпитале были готовы к приёму раненых…

…Аэродром тем временем уже был подготовлен. Хотя все происходящее казалось невероятным. Кошмарно тёмные ночи и далёкие звёзды на небе. Такие явления, считается, связаны с тем, что в этом районе чернозём, снега нет и невероятный ветер.

Вот на горизонте показались маячки вертолётов, причём шли они по кругу. Прозвучала команда по рации, чтобы все были в боевой готовности. Правда, автоматов у нас не было, только пистолеты. Не дай Бог нападение. Машины включили моторы. Садится первый вертолёт… 

Санитары несут десантника, метра два ростом, а женщина-фельдшер держит капельницу с физраствором. В вену вставлен катетер и зафиксированная рука интенсивно трясётся. Что-то более эпическое трудно и придумать, словно картинка из военного фильма… Между тем садится третий, четвёртый. С каждого из них выносят раненых. Так у нас произошёл переход в Чеченскую кампанию от мирной жизни к боевой. Приходило и осознание, что мы начали по-настоящему воевать, а потому неизбежны потери. Только представьте, 10 или 8 вертолётов приземлилось одномоментно и каждый из них доставил несколько раненых. Одним из последних вышел солдат с огнестрельной раной нижней конечности, опираясь на своего товарища, тоже десантника.

…Декабрь. Моздок. Все дни идут непрекращающиеся дожди. Вертолёты садились на грунт, затем передвигались на бетонку, перенося за собой огромные «лапти» грязи.

Это превратило аэропорт в подобие размытой дождями полевой дороги. Чтобы добраться до столовой, нужно было идти по сплошной жиже. Два раза в день устанавливалась деревянная дорожка – настил, которая в конечном счёте утопала в грязи. Пол в лётной столовой был покрыт 30-сантиметровым слоем чернозёма, который периодически приходилось убирать, и он опять накапливался. Столовая рассчитана на 80 человек, в день принимает 600-800. Столы перекрывают по 10-12 раз за смену. Бригады поваров меняются каждые 4 часа и тут же падают от усталости и спят на месте. А надо следить за чистотой, маркировкой инструментария, качеством продуктов и блюд».

По воспоминаниям В.Яменскова, под его началом было более 100 врачей. Все участвовали в боевых действиях в Чечне. Они приобрели опыт и реально осуществляли медицинское обеспечение боевых действий. Из них 39 человек награждены правительственными наградами: медалями «За отвагу» и «Боевые заслуги». Это тоже показатели роли авиационной медицинской службы в Чеченской операции.

Выгорание за девять дней боевых вылетов

…В осеннее-зимний период для Северо-Кавказского региона характерны сложные метеорологические условия, особенно в первой половине дня. Значительно возрастает повторяемость низкой облачности, туманов и густых дымок. Кроме того, погода в горных районах меняется стремительно, что приводит к резкому изменению лётных условий. Редкая сеть метеорологических станций в регионе ограничивала возможность получения необходимого объёма метеоданных о погоде. А значит, не позволяла всесторонне оценить и правильно спрогнозировать климатические условия по району ведения боевых действий. Ошибки при разработке прогнозов погоды снижали эффективность применения авиации, приводили к попаданию экипажей в сложные лётные условия. Эти обстоятельства влияли на продвижение войск и требовали заблаговременной, тщательной и всесторонней их подготовки к ведению боевых действий.

Каждый лётный день авиационные врачи проводили предполётный медицинский осмотр и опрос экипажей и группы руководства полётами. Потом следовал межполётный и послеполётный медицинский контроль за лётным составом, условиями предполётного и межполётного отдыха; контроль режима и качества питания, а также проверка санитарно-гигиенических условий, мест приёма пищи на аэродроме. Ещё не забываем о контроле правильности пользования кислородно-дыхательной аппаратурой, специального снаряжения и обмундирования, качества кислорода (соответствие его требованиям ГОСТа) в самолёте.

Перечисленное – минимум мероприятий, которые осуществлял начальник медицинской службы авиационной части.

Для оценки состояния лётчиков, помимо постоянного контроля за отдыхом, питанием, бытом, стали широко применяться диагностические аппаратные исследования (автоматизированная система анализа АМСАТ и автоматизированный показатель кровообращения АПКО-8 РИЦ). На основании полученных результатов разработаны рекомендации для командования по оптимизации лётной нагрузки для каждого лётчика. При этом велась аппаратная коррекция функционального и психоэмоционального состояния (СЭМ-02; ОРИОН). Также проводилась фармакологичес-кая коррекция с использованием метаболических коктейлей «С» и «Ф».

Напряжённые полёты в условиях огневого воздействия противника предъявляли повышенные требования к физическому и психофизиологическому состоянию лётного состава. Поэтому медицинское обеспечение их являлось наиболее важным в работе авиационных врачей. Они были обеспечены полевыми укладками для организации предполётного медицинского осмотра и оказания неотложной помощи. Ещё в первые месяцы контртеррористической операции Владимиру Вениаминовичу стало ясно, что у лётчиков профессиональное выгорание наступает на 9-12 день начала полётов в условиях боевых действий. Чтобы избежать снижения работоспособности в названные сроки, по согласованию с командованием, лётчиков решено было отправлять в профилакторий госпиталя в город Ейск. С ними проводились профилактические и реабилитационные мероприятия (всего здесь восстановилось 1260 пилотов). После пребывания в профилактории лётный состав выполнял задачи боевого применения ещё 40 дней. Именно в это время наступала сработанность, слётанность, устойчивая, стабильная работоспособность экипажей.

На аэродроме Грозный (Северный) был организован эвакоприёмник с пунктом сортировки раненых. В его состав входило 3 авиационных врача, которые определяли способность раненого перенести длительный перелёт на самолёте; оказывалась неотложная помощь. Воздушная эвакуация была целевой по профилю поражения в Военно-медицинскую академию им. С.М.Кирова и центральные госпитали города Москвы. Всего за этот период было эвакуировано 6080 человек. За сортировку, воздушное сопровождение отвечал старший авиационный врач приаэродромного эвакоприёмника. В случае большого потока раненых привлекались врачи медицинского отряда специального назначения, который дислоцировался в 300 метрах от эвакоприёмника. Снабжение медицинским имуществом осуществлялось по заявкам авиационных врачей.

Крылья победы. Творчество и надёжность

В мирной жизни военный врач зависел от командира, старшего медицинского начальника и начальника тыла. В сложной ситуации, когда он впервые обеспечивает реальные боевые действия, чтобы чётко выполнять обязанности, нужно быть более самостоятельным. «Я всегда поддерживал тех врачей, которые в трудных условиях реализовывали своё право на творчество и надёжность. В сложных ситуациях всегда необходим риск, не побоюсь сказать по отношению к офицерам: определённая независимость. Но обязательным её условием, как и в других важных вещах, является любовь к своей специальности, профессионализм, культура образа жизни, самосовершенствование. Воспитание независимости военных врачей начинается ещё в высшем военно-медицинском образовательном учреждении», – отметил В.Яменсков.

Владимир Вениаминович вспоминает об одном случае с командиром полка. Его сбили, пострадал во время катапультирования. Лётчикам в те времена выдавали на боевые вылеты укороченные автоматы. Он при катапультировании и травмировал руку. После спасения лётчика доставили в авиационный госпиталь на реабилитацию. Доложили командующему, что через три месяца врачи вернут его в строй. Но в беседах с ним в этот период приходило осознание того, что автомат в кабине самолёта – это лишнее. Вряд ли удастся им отбиться от группы-преследователей, если самолёт всё-таки собьют. А вот травмировать лётчика он может серьёзно. Особенно, если придётся покидать сбитую машину. Все вместе написали официальное письмо. Казалось бы, проявили излишнюю активность. Военных врачей никто не спрашивал. Не медицинское дело. Дело врачей проводить лечение и реабилитацию, а не давать рекомендации, в какой экипировке должен быть боевой лётчик в истребителе или фронтовом бомбардировщике. Однако вскоре последовал приказ, чтобы в полёты лётчики брали двенадцатизарядные пистолеты марки Марголина...

Или другой случай. Из Москвы отправили самолёт-разведчик, чтобы проверить радиационный фон на старых урановых рудниках. Его сбили. Тогда подняли по тревоге группу, которая должна была оказать пилотам медицинскую помощь. В неё попал и В.Яменсков. МИ-8 долго летал над районом падения. У пилота разбившегося самолёта был включён поисково-спасательный маячок. Он свидетельствовал о том, что после огневого поражения боевой машины хотя бы один из лётчиков выжил и ждёт помощи. Об этом явно знала не только спешившая на помощь группа, но и боевики. На горном плато следов падения самолёта и куполов парашютов не было видно. Тем не менее группа приземлилась. Когда намечали место посадки вертолёта, увидели, что из селения у подножия горы вверх по грунтовой дороге выехали два Камаза с боевиками.

«Мы видим их движение, – вспоминает Владимир Вениаминович. – И понимаем, что должны опередить противника. Или отказаться от спасения экипажа, иначе погибнем вместе с ними. Надо спешить. Ищем следы не только на земле, но и на деревьях. После взрыва или авиакатастрофы очень часто именно ветки хранят остатки человеческого тела. Наконец на одном из деревьев видим страшные фрагменты… Внизу гермошлем. Но где второй пилот? Его не видно. Догадываемся заглянуть за скалу. Оказывается, он там – родимый. Парашют у него зацепился за кустарник, а дальше обрыв. И он висел над ним на парашюте, на стропах. Его можно было увидеть только из ущелья, но в этот момент вершины гор накрывал туман. После спасения он рассказал, что решил для себя, если боевики начнут подходить и потащат за стропы, ничего не останется, как застрелиться. Не стрелять же в чеченцев, потому что они захватили бы его в любом случае…».

Конечно, спасение экипажа сбитого самолёта заслуга не только группы, в которую входил В.Яменсков. Пока она искала место падения, штурмовые самолёты буквально боевыми каруселями летали и стреляли по боевикам, чтобы задержать их продвижение.

Добрым словом вспоминает Владимир Вениаминович своего первого командира полка. Он навсегда остался в сердцах подчинённых, вдохновил пилотов на развитие лётного патриотизма. Его духовное воздействие на лётчика заключалось «не столько в проповедях о любви к небу, сколько в личном примере и преданности своему лётному делу».

Многие из управленческих приёмов, которые Владимир Вениаминович применял в боевой обстановке, использовал в мирное время. Отличное, безупречное исполнение обязанностей начальника медицинской службы Военно-воздушных сил по достоинству оценено руководством страны. Владимир Вениаминович награждён орденами «За военные заслуги», «Почёта», медалями «Боевые заслуги» и медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени с мечами, ему присвоено звание заслуженного врача.

Владимир РЕШЕТНИКОВ, заведующий кафедрой общественного здоровья и здравоохранения им. Н.А.Семашко Сеченовского университета, заслуженный врач Российской Федерации, доктор медицинских наук, профессор, генерал-майор медицинской службы в отставке.